Голос Виктории ведет меня по тропинке.
То ли в моё поместье, то ли на ту поляну на Бессоново, которую я раньше выкашивал с бабушкой. Про эту поляну больше никто не знает. Там так хорошо и уютно, как дома.
За деревьями стала поблёскивать маленькая речка. Тропинка вывела меня на мостик. За мостом ничего не было, только стена из яркого света. Я шагнул в неё и...
Ступил на обломки черных камней на вершине скалы. Из тумана вокруг стали проявляться вершины елей. Я посмотрел на свои ноги: остроносые кожаные сапоги выше колен. Легкие доспехи из толстой кожи с железными нашивками. Левая рука привычно опирается на рукоятку тонкого прямого меча на поясе. Внизу, в дельте реки, впадающей в серый, холодный залив, мерцает небольшой город. Сегодня я охраняю его покой.
Пытаюсь вспомнить как меня зовут. Звуки складываются в слово Эрланд. Какое странное имя...
Картинка прокручивается. На наш патруль напали из-за деревьев. Мы не успели занять круговую оборону. Бой длится несколько секунд. Отточенные до автоматизма движения. Но, против нас сыграла неожиданность... Сзади меня упали несколько человек. Мои ноги тоже подкосились, и я упал на разрубленное плечо. Оставшиеся из отряда бежали.
Я лежал, опираясь на основание толстого дерева, пытаясь зажимать раны. С надеждой глядя на темнеющую тропу, куда убежал мой отряд. Но надежды не оправдываются. В реальности, есть только боль и тишина одиночества... К утру я умер.
Конечно, нельзя утверждать достоверно, что это действительно было со мной. Но, тогда очень странно, - что там происходит в этом мозгу, что он выдает такие четкие картинки.
Как бы то ни-было, но эта безысходность и тоска одиночества, истоки которой мне выдал мой мозг, действительно оказала слишком большое влияния на мою жизнь. Видимо, теперь я сам её притягиваю. Это во многом определило мотивы моих поступков. Объясняет, почему я так болезненно воспринимаю те редкие случаи, когда "друзья" меня бросают в моменты, когда мне нужна помощь. Если изначально идем вместе, полностью выкладываюсь и жду такого-же отношения, но когда становлюсь не нужен, оказывается, что мои проблемы — это только мои проблемы — всё, пока... Я больше не смогу по нормальному общаться с таким человеком.
Информация о других воплощениях абсолютно открыта. Единственное, что мешает нам вспомнить себя — это неготовность собственного сознания воспринимать такую информацию. Когда я рассказываю людям о регрессивной медитации, я почему-то часто вижу страх и нелепые попытки его оправдать. Это и есть неготовность.
Только на следующий день я понял, что Эрланд — это не имя, а страна Irland.